Иван Логинов

URL

16:33

Саша Черный. РЕПЕТИТОР

Тане Львовой захотелось в медицинский институт.

Дядя нанял ей студента, долговязого, как прут.

Каждый день в пустой гостиной он, крутя свой длинный ус,

Объяснял ей imperfectum* и причастия на «us».

Таня Львова, как детеныш, важно морщила свой нос

И, выпячивая губки, отвечала на вопрос.

Но порой, борясь с дремотой, вдруг лукавый быстрый взгляд

Отвлекался от латыни за окно, в тенистый сад...

Там, в саду, так много яблок на дорожках и в траве:

Так и двинула б студента по латинской голове!

<1922>

_______

*Прошедшее время (лат.).

Саша Черный. РУССКАЯ ПОМПЕЯ (Сб. ЖАЖДА)

URL

16:30

Саша Черный. ПОЖАРНЫЙ

В гудящем перезвоне

Плывут углы и рвы...

Летят шальные кони –

Раскормленные львы.

Пожарный в светлой каске,

Усатый кум Пахом,

Качаясь в мерной пляске,

Стоит над облучком.

«Тра-ра! Пошли с дороги!..»

Звенит-поет труба.

Гремя промчались дроги

У самого столба.

Блестят на солнце крупы

Лоснящихся коней.

Вдогонку мальчик глупый

Понесся из сеней...

Крик баб и визги шавок.

Свистки! Галдеж! Содом!

На площади у лавок

Горит-пылает дом.

Кони стали. Слез Пахом...

Ну-ка, лестницу живее!

Вьются дымчатые змеи...

Пламя в бешенстве лихом,

Словно рыжий дикий локон

Вырывается из окон...

Но пожарный наш не трус:

Слившись с лестницею зыбкой,

Вверх карабкается шибко,

Улыбаясь в черный ус.

Изогнувшись, словно бес,

Возле крыши в люк мансарды

Прыгнул легче леопарда

И исчез...

Дым и пламень... Треск и вой,

А внизу

Верещит городовой,

Люд гудит, как лес в грозу...

Свищут юркие мальчишки,

Взбудораженные Гришки –

И струя воды столбом

Лупит в дом!

Две минуты – три – и пять...

Ах, как долго надо ждать!

Из раскрытого окна,

Раздвигая дым янтарный,

Черный, словно сатана,

Появляется пожарный:

А под мышкой у Пахома

Спит трехлетний мальчик Дема,

Прислонясь к щеке усатой

Головенкою лохматой...

Мать внизу кричит и плачет.

Верховой куда-то скачет.

Эй, воды, еще – еще!

Гаснет пламя. Пар шипящий

Встал над домом белой чашей,

Хорошо!

Переулками сонными едет обратно обоз,

Разгоняя бродячее стадо взлохмаченных коз.

Кони шеи склонили и пена на землю летит.

На последней повозке Пахом утомленный сидит.

Над заборами буйно синеет густая сирень,

Дым из трубки Пахома струится, как сизая тень...

Наклонился Пахом – и слегка покачал головой:

Вся ладонь в пузырях... Ничего, заживет, не впервой!

Капли пота и сажи ползут по горячей щеке,

Кони тихо свернули за церковь к болтливой реке.

Солнце вспыхнуло в каске багровой закатной свечой...

За амбаром кружит голубок над родной каланчой.

<1921>

Саша Черный. РУССКАЯ ПОМПЕЯ (Сб. ЖАЖДА)

URL

понедельник, 19 января 2015

22:53

Саша Черный. Лесов тенистые покровы...

Лесов тенистые покровы

Взбегают вверх до облаков.

Шоссе бежит среди холмов.

В возах – вальяжные коровы;

Внизу снопы косматой ржи,

По пашне гуси ходят чинно,

И с резвым криком вдоль межи

Бегут две девочки с корзиной.

Картошка радостно цветет,

Ботва темнеет полосами.

Играет ветер волосами,

Пчела танцует над усами

И телеграфный столб поет.

Ах, если б сжечь все корабли,

Забыть проклятый день вчерашний,

Добыть кусок зеленой пашни

И взрезать плугом грудь земли!

Пусть там в безумных городах

Друг другу головы срывают

И горы лжи нагромождают –

Здесь мир в полях, в лесах, в садах...

В извечных медленных трудах.

Струится жизнь сквозь дым столетий,

И люди чисты – словно дети.

<1923>

Саша Черный. ЧУЖОЕ СОЛНЦЕ (Сб. ЖАЖДА)

URL

19:58

Саша Черный. НА ПОПРАВКЕ

Одолела слабость злая,

Ни подняться, ни вздохнуть:

Девятнадцатого мая

На разведке ранен в грудь.

Целый день сижу на лавке

У отцовского крыльца.

Утки плещутся в канавке,

За плетнем кричит овца.

Все не верится, что дома...

Каждый камень словно друг.

Ключ бежит тропой знакомой

За овраг в зеленый луг.

Эй, Дуняша, королева,

Глянь-ка, воду не пролей!

Бедра вправо, ведра влево,

Пятки сахара белей...

Подсобить? Пустое дело!..

Не удержишь – поплыла,

Поплыла, как лебедь белый,

Вдоль широкого села.

Тишина. Поля глухие,

За оврагом скрип колес...

Эх, земля моя Россия,

Да хранит тебя Христос!

1916

URL

18:58

Саша Черный. РЕПЕТИЦИЯ

Соломенное чучело

Торчит среди двора.

Живот шершавый вспучило, –

А сбоку детвора.

Стал лихо в позу бравую,

Штык вынес, стиснул рот,

Отставил ногу правую,

А левую – вперед.

Несусь, как конь пришпоренный:

«Ура! Ура! Ура!»

Мелькает строй заморенный,

Пылища и жара...

Сжал пальцы мертвой хваткою,

Во рту хрустит песок,

Шинель жжет ребра скаткою,

Грохочет котелок.

Легко ли рысью – пешему?

А рядом унтер вскачь:

«Коли! Отставить! К лешему...»

Нет пафоса, хоть плачь.

Фельдфебель, гусь подкованный,

Басит среди двора:

«Видать, что образованный...»

Хохочет детвора.

<1923>

URL

18:56

Саша Черный. НА ФРОНТ

За раскрытым пролетом дверей

Проплывают квадраты полей,

Перелески кружатся и веют одеждой зеленой

И бегут телеграфные нити грядой монотонной...

Мягкий ветер в вагон луговую прохладу принес.

Отчего так сурова холодная песня колес?

Словно серые птицы, вдоль нар

Никнут спины замолкнувших пар, –

Люди смотрят туда, где сливается небо с землею,

И на лицах колеблются тени угрюмою мглою.

Ребятишки кричат и гурьбою бегут под откос.

Отчего так тревожна и жалобна песня колес?

Небо кротко и ясно, как мать.

Стыдно бледные губы кусать!

Надо выковать новое крепкое сердце из стали

И забыть те глаза, что последний вагон провожали.

Теплый ворот шинели шуршит у щеки и волос, –

Отчего так нежна колыбельная песня колес?

1914, август

URL

18:54

Саша Черный. СБОРНЫЙ ПУНКТ

На Петербургской стороне в стенах военного училища

Столичный люд притих и ждет, как души бледные чистилища.

Сгрудясь пугливо на снопах, младенцев кормят грудью женщины, –

Что горе их покорных глаз пред темным грохотом военщины?..

Ковчег-манеж кишит толпой. Ботфорты чавкают и хлюпают.

У грязных столиков врачи нагое мясо вяло щупают.

Над головами в полумгле проносят баки с дымной кашею.

Оторопелый пиджачок, крестясь, прощается с папашею...

Скользят галантно писаря, – бумажки треплются под мышками,

В углу – невинный василек – хохочет девочка с мальчишками.

У всех дверей, склонясь к штыкам, торчат гвардейцы меднолицые,

И женский плач, звеня в висках, пугает близкой небылицею...

А в стороне, сбив нас в ряды, – для всех чужие и безликие,

На спинах мелом унтера коряво пишут цифры дикие.

1914

URL

18:50

Саша Черный. ПЕСНЯ ВОЙНЫ

Прошло семь тысяч пестрых лет –

Пускай прошло, ха-ха!

Еще жирнее мой обед,

Кровавая уха...

Когда-то эти дураки

Дубье пускали в ход

И, озверев, как мясники,

Калечили свой род:

Женщин в пламень,

Младенцев о камень,

Пленных на дно –

Смешно!

Теперь – наука мой мясник, –

Уже средь облаков

Порой взлетает хриплый крик

Над брызгами мозгов.

Мильоны рук из года в год

Льют пушки и броню,

И все плотней кровавый лед

Плывет навстречу дню.

Вопли прессы,

Мессы, конгрессы,

Жены, как ночь...

Прочь!

Кто всех сильнее, тот и прав,

А нужно доказать, –

Расправься с дерзким, как удав,

Чтоб перестал дышать!

Враг тот, кто рвет из пасти кость

Иль – у кого ты рвешь.

Я на земле – бессменный гость,

И мир – смешная ложь!

Укладывай в гроб,

Прикладами в лоб,

Штыки в живот, –

Вперед!

<1913?>

<1923>

URL

13:00

Саша Черный. СТИХОТВОРЕНИЯ 1908-1914 ГОДОВ, НЕ ВОШЕДШИЕ В КНИГИ

@темы: Саша Черный, Саша Черный. Сборники стихотворений

URL

воскресенье, 18 января 2015

20:26

Саша Черный. В чужой толпе...

В чужой толпе,

Надевши шляпу набекрень,

Весь день

Прогуливаю лень

По радостной тропе.

Один! И очень хорошо.

Ловлю зрачки случайных глаз,

Клочки каких-то странных фраз,

Чужую скуку и экстаз

И многое еще.

Лежат в свободном чердаке

Семьсот ребячеств без табу,

Насмешка, вызов на борьбу

И любопытство марабу,

Как бутерброды на доске.

Одно сменяется другим.

Заряд ложится на заряд.

Они в бездействии лежат,

А я ужасно рад –

Я вольный пилигрим!

Хочу – курю, хочу – плюю,

Надевши шляпу набекрень,

Весь день прогуливаю лень

И зверски всех люблю!

<1911>

Саша Черный. ИНЫЕ СТРУНЫ (Сб. САТИРЫ И ЛИРИКА)

URL

20:24

Саша Черный. ИЗ ФЛОРЕНЦИИ

В старинном городе чужом и странно близком

Успокоение мечтой пленило ум.

Не думая о временном и низком,

По узким улицам плетешься наобум...

В картинных галереях – в вялом теле

Проснулись все мелодии чудес

И у мадонн чужого Боттичелли,

Не веря, служишь столько тихих месс...

Перед Давидом Микеланджело так жутко

Следить, забыв века, в тревожной вере

За выраженьем сильного лица!

О, как привыкнуть вновь к туманным суткам,

К растлениям, самоубийствам и холере,

К болотному терпенью без конца?..

<1910>

Саша Черный. ИНЫЕ СТРУНЫ (Сб. САТИРЫ И ЛИРИКА)

URL

20:21

Саша Черный. НИРВАНА

На сосне хлопочет дятел,

У сорок дрожат хвосты...

Толстый снег законопатил

Все овражки, все кусты.

Чертов ветер с хриплым писком,

Взбив до неба дымный прах,

Мутно-белым василиском

Бьется в бешеных снегах.

Смерть и холод! Хорошо бы

С диким визгом взвиться ввысь

И упасть стремглав в сугробы,

Как подстреленная рысь...

И выглядывать оттуда,

Превращаясь в снежный ком,

С безразличием верблюда,

Занесенного песком.

А потом – весной лиловой –

Вдруг растаять... закружить...

И случайную корову

Беззаботно напоить.

<1911>

Саша Черный. ИНЫЕ СТРУНЫ (Сб. САТИРЫ И ЛИРИКА)

URL

суббота, 17 января 2015

17:24

Саша Черный. ЧИТАТЕЛЬ

Я знаком по последней версии

С настроением Англии в Персии

И не менее точно знаком

С настроеньем поэта Кубышкина,

С каждой новой статьей Кочерыжкина

И с газетно-журнальным песком.

Словом, чтенья всегда в изобилии –

Недосуг прочитать лишь Вергилия,

А поэт, говорят, золотой.

Да еще не мешало б Горация –

Тоже был, говорят, не без грации...

А Платон, а Вольтер... а Толстой?

Утешаюсь одним лишь – к приятелям

(Чрезвычайно усердным читателям)

Как-то в клубе на днях я пристал:

«Кто читал Ювенала, Вергилия?»

Но, увы (умолчу о фамилиях),

Оказалось – никто не читал!

Перебрал и иных для забавы я:

Кто припомнил обложку, заглавие,

Кто цитату, а кто анекдот,

Имена переводчиков, критику...

Перешли вообще на пиитику

И поехали. Пылкий народ!

Разобрали детально Кубышкина,

Том шестой и восьмой Кочерыжкина,

Альманах «Обгорелый фитиль»,

Поворот к реализму Поплавкина

И значенье статьи Бородавкина

«О влиянье желудка на стиль»...

Утешенье, конечно, большущее...

Но в душе есть сознанье сосущее,

Что я сам до кончины моей,

Объедаясь трухой в изобилии,

Ни строки не прочту из Вергилия

В суете моих пестреньких дней!

<1911>

URL

17:22

Саша Черный. КОЛУМБОВО ЯЙЦО

Дворник, охапку поленьев обрушивши с грохотом на пол,

Шибко и тяжко дыша, пот растирал по лицу.

Из мышеловки за дверь вытряхая мышонка для кошек,

Груз этих дров квартирант нервной спиной ощутил.

«Этот чужой человек с неизвестной фамильей и жизнью

Мне не отец и не сын – что ж он принес мне дрова?

Правда, мороз на дворе, но ведь я о Петре не подумал

И не принес ему дров в дворницкий затхлый подвал».

Из мышеловки за дверь вытряхая мышонка для кошек,

Смутно искал он в душе старых напетых цитат:

«Дворник, мол, создан для дров, а жилец есть объект для услуги.

Взять его в комнату жить? Дать ему галстук и «Речь»?»

Вдруг осенило его и, гордынею кроткой сияя,

Сунул он в руку Петра новеньких двадцать монет,

Тронул ногою дрова, благодарность с достоинством принял.

И в мышеловку кусок свежего сала вложил.

<1911>

URL

16:17

Саша Черный. ДВЕ БАСНИ

I

Гуляя в городском саду,

Икс влопался в беду:

Навстречу шел бифштекс в нарядном женском платье.

Посторонившись с тонким удальством,

Икс у забора – о проклятье!

За гвоздик зацепился рукавом.

Трах! Вдребезги сукно,

Скрежещет полотно –

И локоть обнажился.

От жгучего стыда Икс пурпуром покрылся:

«Что делать? Боже мой!»

Прикрыв рукою тело,

Бегом к извозчику, вскочил, как очумелый,

И рысью, марш домой!..

Последний штрих, – и кончена картина:

Сей Икс имел лицо кретина

И сорок с лишним лет позорил им Творца, –

Но никогда,

Сгорая от стыда,

Ничем не прикрывал он голого лица.

II

Мудрейший индивид,

Враг всех условных человеческих вериг,

Пожравший сорок тысяч книг

И даже Ницше величающий буржуем,

Однажды был судьбою испытуем

Ужасней, чем Кандид:

Придя на симфонический концерт

И взором холодно блуждая по партеру,

Заметил, что сосед, какой-то пошлый ферт,

Косится на него, как на пантеру.

Потом другой, и третий, и четвертый –

И через пять минут почти вся зала,

Впивая остроту нежданного скандала,

Смотрела на него, как сонм святых на черта.

Спокойно индивид

В складное зеркальце взглянул в недоуменье:

О, страшный вид!

«В зобу дыханье сперло!»

Растерянно закрыв программой горло,

Во все лопатки,

Бежал он из театра, –

Краснел,

Бледнел

И дома принял три облатки

Бромистого натра.

Зачем же индивид удрал с концерта вспять?

Забыл в рассеянности галстук повязать.

<1911>

URL

16:13

Саша Черный. ЧЕЛОВЕК В БУМАЖНОМ ВОРОТНИЧКЕ

Занимается письмоводством.

(Отметка в паспорте)

Позвольте представиться: Васин.

Несложен и ясен, как дрозд.

В России подобных орясин,

Как в небе полуночном звезд.

С лица я не очень приятен:

Нос толстый, усы, как порей,

Большое количество пятен,

А также немало угрей...

Но если постричься, побриться

И спрыснуться майским амбре –

Любая не прочь бы влюбиться

И вместе пойти в кабаре.

К политике я равнодушен.

Кадеты, эсдеки – к чему-с?

Бухгалтеру буду послушен

И к Пасхе прибавки добьюсь.

На службе у нас лотереи...

Люблю, но, увы, не везет:

Раз выиграл баночку клею,

В другой – перебитый фагот.

Слежу иногда за культурой:

Бальм

URL

16:11

Саша Черный. ПЯТЬ МИНУТ

«Господин» сидел в гостиной

И едва-едва

В круговой беседе чинной

Плел какие-то слова.

Вдруг безумный бес протеста

В ухо проскользнул:

«Слушай, евнух фраз и жеста,

Слушай, бедный вечный мул!

Пять минут (возьми их с бою!)

За десятки лет

Будь при всех самим собою

От пробора до штиблет».

В сердце ад. Трепещет тело.

«Господин» поник...

Вдруг рукой оледенелой

Сбросил узкий воротник!

Положил на кресло ногу,

Плечи почесал

И внимательно и строго

Посмотрел на стихший зал.

Увидал с тоской суровой

Рыхлую жену,

Обозвал ее коровой

И, как ключ, пошел ко дну...

Близорукого соседа

Щелкнул пальцем в лоб

И прервал его беседу

Гневным словом: «Остолоп!»

Бухнул в чай с полчашки рома,

Пососал усы,

Фыркнул в нос хозяйке дома

И, вздохнув, достал часы.

«Только десять! Ну и скука...»

Потянул альбом

И запел, зевнув, как щука:

«Ти ли-ти ли-ти ли-бом!»

Зал очнулся: шепот, крики,

Обмороки дам.

«Сумасшедший! Пьяный! Дикий!»

– «Осторожней – в морду дам».

Но прислуга «господину»

Завязала рот

И снесла, измяв, как глину,

На пролетку у ворот...

Двадцать лет провел несчастный

Дома, как барбос,

И в предсмертный час напрасно

Задавал себе вопрос:

«Пять минут я был нормальным

За десятки лет –

О, за что же так скандально

Поступил со мною свет?!»

<1910>

URL

16:09

Саша Черный. МЕРТВЫЕ МИНУТЫ

Набухли снега у веранды.

Темнеет лиловый откос.

Закутав распухшие гланды,

К стеклу прижимаю я нос.

Шперович – банкир из столицы

(И истинно-русский еврей)

С брусничною веткой в петлице

Ныряет в сугроб у дверей.

Его трехобхватная Рая

Туда уронила кольцо,

И, жирные пальцы ломая,

К луне подымает лицо.

В душе моей страх и смятенье:

Ах, если Шперович найдет! –

Двенадцать ножей огорченья

Мне медленно в сердце войдет...

Плюется... Встает... Слава Богу!

Да здравствует правда, ура!

Шперович уходит в берлогу,

Супруга рыдает в боа.

<1911>

Кавантсари. Пансион

URL

13:29

Марина Цветаева. ИЗ ДВУХ КНИГ. Юношеские стихи:

Марина Цветаева. ИЗ ДВУХ КНИГ. Юношеские стихи:
http://rusilverage.blogspot.com/2014/09/blog-post_15.html
#поэзия #стихи #серебряный_век #марина_цветаева